Последние могикане.
О. Чистяковский
Октябрьским погожим утром меня потянуло в ближний лес на горе. Хотелось посмотреть, как он выглядит после недавнего снегопада. Полевая дорога с множеством затянутых льдом луж подвела меня к самому лесу. Листвы на деревьях заметно поубавилось. Зато землю сплошь усеяли уже поблекшие осиновые листья. А березы и дубы пока не расстались с пышным летним нарядом, чуть тронутым желтизной. Подсвеченный в ранний час низкими солнечными лучами лес казался просторным и светлым.
Повсюду, как комки ваты, лежали снежные причудливые островки. Ярко алели уже дряблые ягоды ландыша, согнувшиеся на голых стеблях в почтительном поклоне. Я отыскал поляну, куда часто наведывался за грибами. Теперь ее накрыло хрусткое ноздреватое покрывало. Сделал несколько снимков и зашагал по лесной дорожке, приведшей меня на опушку. Нечаянно носком сапога задел бугорок.
«Груздь!» — поразился я и поднял белую воронку, заполненную лесной трухой. Вытряхнул из нее мусор, счистил прилепившийся лист и положил нежданную находку в полиэтиленовый мешочек, оказавшийся случайно в кармане пальто.
Я, конечно, задержался на опушке, чтобы тщательно ее обследовать. Двигался медленно, опасаясь, как бы не раздавить гриб, и опрокидывал палочкой подозрительные возвышения. Я натыкался то на засыпанный листьями пенек, то на горку сложенных в одно место спелых желудей, то на земляной холмик. Проходя вдоль невысокого вала, отгораживающего лес от поля, заметил на скате зеленоватый круг величиной с глубокую тарелку. Никак чернушка? Присел на корточки и потрогал промерзлую шляпку черного груздя. Осторожно срезал как можно ниже толстую ножку. После долгого хождения по опушке отыскал еще один груздь.
Побывал и на других грибных лужайках, где было мало снега. Старательно осмотрел корни у старых берез, возле которых обычно растут черные грузди, и нашел еще несколько штук.
А что, если сходить в бор за рыжиками? Пересек поле со щеткой скошенной ржи, спустился по оврагу и очутился в осиннике. У почерневших снизу стволов рдел папоротник. И чудилось, что деревья лижут языки пламени. За осинником вплоть до самой реки тянулся бор с высокими соснами. Добрался до рыжикова царства, но, к своему огорчению, ни одного рыжика на этот раз не оказалось. «Видно, испугались холода», — подумал я, вскрывая очередной холмик. В нем притаился груздь. А дальше еще, еще, еще... Одиннадцать штук!
Я люблю бывать в осенних лесах, когда там обилие грибов. Но эти «последние из могикан» мне дороже. Они — олицетворение стойкости и выносливости.