Знакомство с грибами.
А. Лопатина

В начале июля на целую неделю зарядили дожди. Анюта и Машенька приуныли. Они скучали без леса. Бабушка отпускала их погулять во дворе, но как только девочки промокали, тут же звала их домой. Кот Порфирий говорил, когда девочки звали его гулять:
— Что за охота мокнуть под дождем? Лучше я дома посижу, сказку сочиню.
— Я тоже считаю, что мягкий диван более подходящее место для котов, чем сырая трава, — поддакивал Андрейка.
Дедушка, возвращаясь из леса в мокром плаще, смеясь, говорил:
— Июльские дожди землю питают, урожай ей растить помогают. Не переживайте, скоро в лес за грибами пойдем.
Алиса, встряхиваясь так, что мокрая пыль летела во все стороны, рассказывала:
— Уже сыроежки полезли, а в осиннике два маленьких подосиновика выскочили в красных колпачках, по я их оставила, пусть подрастут.
Анюта и Машенька с нетерпением ждали, когда дедушка возьмет их с собой за грибами. Особенно после того, как он принес однажды целую корзинку молодых грибов. Вынув из корзинки крепенькие с серыми ножками и гладкими коричневыми шапочками грибки, он сказал девочкам:
— Ну-ка, отгадайте загадку:
В роще у березки повстречались тезки.
— Знаю, — воскликнула Анюта, — это подберезовики, они растут под березами, а подосиновики растут под осинками. Они похожи на подберезовики, но шляпки у них красные. Еще бывают боровики, они в борах растут, а сыроежки разноцветные везде растут.
— Да вы у нас грибную грамоту знаете! — удивился дедушка и, достав из корзины целый ворох желторыжих пластинчатых грибочков, сказал:
— Раз вам все грибы знакомы, помогите-ка мне найти нужное слово:
Золотистые...
Очень дружные сестрички,
Ходят в рыженьких беретах,
Осень в лес приносят летом.
Девочки смущенно молчали.
— Стишок этот о лисичках: они вырастают огромной семьей и в траве словно осенние листочки золотятся, — объяснил всезнающий Порфирий.
Анюта обиженно сказала:
— Дедушка, ведь мы только некоторые грибы изучали в школе. Учительница сказала нам, что среди грибов много ядовитых, их есть нельзя. Еще она сказала, что сейчас даже хорошими грибами можно отравиться, и лучше их вообще не собирать.
— Учительница вам правильно сказала, что ядовитые грибы есть нельзя и что сейчас многие хорошие грибы вредными для человека становятся. Заводы всякие отходы в атмосферу выбрасывают, вот и оседают разные вредные вещества в лесах, особенно возле городов больших, а грибы их впитывают. Но хороших грибов много! Нужно только с ними подружиться, тогда они сами к вам навстречу выбегут, когда вы в лес придете.
— Ой, какой замечательный грибок, крепкий, толстенький, в бархатной светло-коричневой шапочке! — воскликнула Машенька, сунув свой нос в корзинку.
— Это, Машенька, белый выскочил раньше времени. Обычно они в июле появляются. Про него говорят:
Вылез боровичок крепенький бочек,
Кто его увидит, всяк поклонится.
— Дедушка, почему боровичок называют белым, если у него коричневая шляпка? — спросила Машенька.
— У него мякоть белая, вкусная и душистая. У подосиновиков, например, мякоть синеет, если ее разрежешь, а у белых мякоть не темнеет ни при резке, ни при варке, ни при сушке. Гриб этот в народе издавна считают одним из питательнейших. Есть у меня знакомый профессор, он грибы изучает. Так вот он мне рассказывал, что в боровиках ученые нашли двадцать самыx важных для человека аминокислот, а также множество витаминов и минеральных веществ. Недаром грибы эти называют лесным мясом, потому что белков в них даже больше, чем в мясе.
Дедушка, а учительница нам говорила, что в будущем люди все грибы на огородах будут выращивать и в магазине покупать, — сказала Анюта, а Мишенька добавила:
— Нам мама покупала грибы в магазине — белые шампиньоны и серые вешенки, очень вкусные. У вешенок шляпки на уши похожи, и они друг с другом срослись, словно один гриб получился.
— Ваша учительница права, да только лесные грибы дарят людям целебные свойства леса и его лучшие ароматы. Многие грибы человеку на огороде не вырастить: без деревьев и без леса они жить не могут. Грибница с деревьями, как неразлучные братья корешками сплелись и друг друга кормят. Да и ядовитых грибов не так много, просто люди в грибах не очень разбираются. Всякий гриб чем-нибудь полезен. Впрочем, пойдете в лес, грибы сами вам о себе все расскажут.
— А пока давайте я вам свою сказку про грибы расскажу, — предложил Порфирий, и все с радостью согласились.

Грибной профессор.
А. Лопатина

Однажды дедушка пришел из леса не один, а с пожилым человеком с палочкой и огромной корзиной, прикрытой травой.
— Проходите, дорогой профессор, давно не были в наших местах. Я вас чайком с ягодами угощу, — ласково встретила гостя бабушка.
— Здравствуйте, хозяйка, рад вас видеть. Подросли в лесу мои научные сотрудники, вот и заглянул к вам снова, — ответил гость.
Анюта и Машенька с круглыми от удивления глазами слушали странную речь гостя.
— Здравствуйте, юные леди, — обратился к ним профессор, — не удивляйтесь. Мои научные сотрудники — это грибы. Меня всякие грибы интересуют, потому что я работаю в области микологии.
— А где находится эта область? — вежливо спроси ла Машенька.
— Микология — это наука, — ответил профессор.
— Она изучает разные грибы и грибковые образования. Сегодня мне повезло: я собрал много разных представителей грибного мира.
Профессор отодвинул траву и осторожно извлек из корзины довольно странное растение, напоминающее желто-оранжевые кораллы.
— Этот любопытный экземпляр гриба именуется ветвистой булавицей или рогатиком оранжевым.
— Разве это гриб? — воскликнули девочки.
— Гриб, и съедобный, — объяснил профессор. — По своим питательным и вкусовым свойствам он приравнен к белым. Кстати, в некоторых местах и красный мухомор считается съедобным. Разумеется, если снять со шляпки верхнюю кожицу, в которой содержатся ядовитые вещества. А с розовых мухоморов даже кожицу снимать не надо, они не ядовитые. Только нельзя путать их с мухомором пантерным или бледной поганкой: в них много яда. Бледная поганка содержит десять видов смертельных ядов, которые не уничтожаются при варке и сушке.
Вообще-то, в разных странах к одним и тем же грибам относятся неодинаково. Мы считаем самыми лучшими белые грибы, а Жители маленькой Швейцарии их не едят. А вот французы и немцы не собирают сыроежки, считают их ядовитыми.
— Наверное, вы работаете в грибной академии? — спросила Анюта. — А детей туда принимают учиться?
— Самая лучшая грибная академия — это лес, а дедушка ваш о грибах знает не меньше меня.
Любопытная Машенька заглянула в корзинку, потрогала пальчиком какой-то белый шарик, напоминающий шляпку от гриба, и спросила:
— Если это гриб, то почему у него нет ножки?
— Это дождевик, юная леди, — ответил профессор. — Вы, наверняка, встречали у обочин дорог большие, круглые или грушевидные дождевики с желтоватыми точечками и творожистой начинкой. В народе их называют «пороховиками». Перезревший дождевик похож на бумажный мешочек, наполненный коричневой пылью. У нас грибники не берут дождевиков, а в Италии их считают самыми лакомыми грибами.
— Знаем, знаем, — перебили девочки профессора.
Мы их называем дедушкин табак. Если встретишь такой гриб в парке, надо топнуть по нему ногой хорошенько, чтобы он весь свой табак выпустил.
— Вот топать по грибам и ломать их я вам не рекомендую, — строго сказал профессор. — Бывает, идет грибник-незнайка по лесу и сбивает подряд все грибы, с которыми он не знаком. Невдомек ему, что поганки на самом деле — грибы замечательные и, если не человека, так зверей или птиц накормят. К тому же многие из них необыкновенно целебные. Вот этот самый дождевик, например, — прекрасное кровоостанавливающее и дезинфицирующее средство. Из одного сорта дождевиков недавно получили антибиотик, который даже с раком способен бороться.
Профессор порылся в своей корзине и вытащил большой гриб, похожий на круглый хлеб с растресканной сверху коркой. Под шляпкой вместо привычной губки или пластинок торчали белые иголочки.
— Как вы думаете, что это за гриб? — спросил он, улыбаясь.
— Может, это гриб для ежиков, раз он с иголками? — предположила Анюта.
— Ты почти угадала. Это ежевик и, надо заметить, он тоже съедобный.
— Мы так мало знаем о грибах, — растерянно сказала Анюта. — Как же мы их собирать будем?
— Да, люди еще мало знают об окружающем нас грибном мире, — подхватил профессор. — Часто из-за непривычного вида такие отличные грибы, как: булавица ветвистая, поплавок, вишенник, лесные и луговые шампиньоны — грибники не берут.
— Скажите, пожалуйста, — спросила Машенька, — в грибах есть витамины?
— Конечно. В некоторых грибах есть витамин А. Больше всего этого витамина в рыжиках и лисичках. Их даже называют витаминными грибами. Однако грибы богаты не только витаминами, а самыми разными полезными веществами и особенно белком, объяснил профессор и добавил:
— До свидания, юные леди. Мне пора идти. Надеюсь, вы с отличием закончите грибную академию. А пока вот вам от меня подарок: замечательная книжка о грибах.
Профессор протянул девочкам книжку и, поблагодарив хозяев, ушел. Сестрички, уютно устроившись на диване вместе со своими четвероногими друзьями, начали читать.

По грибы.
Н. Сладков

Люблю собирать грибы!
Идешь по лесу и смотришь, слушаешь, нюхаешь. Деревья рукой гладишь. Вот вчера ходил. Вышел я за полдень. Сперва по дороге шагал. У березовой рощи поворот и — стоп.
Веселая рощица! Стволы белые — глаза зажмурь! Листья трепещут на ветерке, как солнечная рябь по воде.
Под березами — подберезовики. Ножка тонкая, шляпка широкая. Дно кузова одними светлыми шляпками закрыл. Сел на пень, слушаю.
Слышу: стрекочет! Это мне и надо. Пошел на стрекот — пришел в сосновый бор. Сосны от солнца красные, будто загорели. Да так, что кожурка зашелушилась. Ветер треплет кожурку, а она стрекочет как кузнечик. В сухом бору гриб боровик. Толстой ногой уперся в землю, поднатужился и поднял головой ворох хвоинок и листиков. Шапка на глаза насунулась, смотрит сердито...
Бурыми боровиками второй слой в кузове уложил. Поднялся и чую: земляничным запахом потянуло. Поймал я носом земляничную струйку и пошел, как по веревочке. Впереди горка травяная. В траве поздняя земляника — крупная, сочная. И пахнет так, будто тут варенье варят!
От земляники стали губы слипаться. Не грибы ищу, не ягоды, а воду. Еле нашел ручеек. Вода в нем темная, как крепкий чай. И заварен этот чай мхами, вереском, опавшими листьями и цветами.
Вдоль ручья — осинки. Под осинками — подосиновики. Бравые ребята — в белых майках и красных тюбетейках. Кладу в кузовок третий слой — красный.
Через осинник — лесная тропка. Петляет, виляет и куда ведет — не известно. Да и не все ли равно! Иду — и за каждой вилюшкой: то лисички — желтые граммофончики, то опенки — ноги тонки, то сыроежки — блюдечки, а потом пошли всякие: блюдечками, чашечками, вазочками и крышечками. В вазочках печенье — сухие листики. В чашечках чай — лесной настой. Верхний слой в кузовке разноцветный. Кузовок мой — с верхом. А я все иду: смотрю, слушаю, нюхаю.
Кончилась тропинка, кончился и день. Тучи затянули небо. Никаких примет ни на земле, ни на небе. Ночь, темнота. Пошел по тропинке назад — сбился. Стал ладонью землю щупать. Щупал, щупал — нащупал тропу. Так и иду, а как собьюсь — ладошкой щупаю. Устал, руки исцарапал. Но вот шлеп ладошкой — вода! Зачерпнул — знакомый вкус. Тот самый ручеек, что настоен на мхах, цветах и травах. Правильно ладошка меня вывела. Это я теперь языком проверил! А кто дальше поведет. Дальше повел нос.
Донесло ветерком запах с той самой горушки, на которой варилось днем земляничное варенье. И по земляничной струйке, как по ниточке, вышел я на знакомую горку. А отсюда уж слышно: чешуйка сосновая на ветру стрекочет!
Дальше ухо повело. Вело, вело и привело в сосновый бор. Луна проглянула, лес осветила. Увидел я в низине веселую березовую рощу. Стволы белые блестят в лунном свете — хоть жмурься. Трепещут листья на ветерке, как лунная рябь на воде. До рощи дошел на глазок. Отсюда прямая дорога к дому. Люблю грибы собирать!
Идешь по лесу, и все у тебя при деле: и руки, и ноги, и глаза, и уши. И даже нос и язык! Дышишь, смотришь и нюхаешь. Хорошо!

Лесная чаша.
М. Пришвин

Было это под осень, когда березки и осинки начинают сыпать на молодые елочки вниз золотые и красные пятачки. День был теплый и даже паркий, когда грибы лезут из влажной, теплой земли. В такой день, бывает, ты все дочиста выберешь, а вскоре за тобой пойдет другой грибник и тут же, с того самого места, опять собирает, а грибы все лезут и лезут. Вот такой и был грибной, паркий день. Но в этот раз мне не везло. Набрал я себе в корзину всякую дрянь: сыроежки, красноголовики, подберезники, — а белых грибов нашлось только два. Будь бы боровики, стал бы я, старый человек, наклоняться за черным грибом? Но что делать, по нужде поклонишься и сыроежке.
Очень парко было, и от поклонов моих загорелось У меня все внутри и до смерти пить захотелось. Но не идти же в такой день домой с одними черными грибами! Времени было впереди довольно поискать белых.
Бывают ручейки в наших лесах, от ручейков расходится лапки, от лапок мочежинки или просто даже потные места. До того мне пить хотелось, что, пожалуй бы, даже и мокрой землицы попробовал. Но ручей был очень далеко, а дождевая туча еще дальше: до ручья ноги не доведут, до тучи не хватит рук.
И слышу я, где-то за частым ельничком серенькая птичка пищит: «Пить, пить!»
Это, бывает, перед дождиком серенькая птичка — дождевик — пить просит: «Пить, пить!»
— Дурочка, — сказал я, — так вот тебя тучка-то и послушается!
Поглядел на небо, и где тут дождаться дождя: чистое небо над нами и от земли пар, как в бане. Что тут делать, как быть? А птичка тоже по-своему все пищит: «Пить, пить!»
Усмехнулся я тут сам себе, что вот какой я старый человек, столько жил, столько видел всего на свете, с только узнал, а тут просто птичка, и у нас с ней одно желание.
— Дай-ка, — сказал я себе, — погляжу на товарища. Продвинулся я осторожно в частом ельнике, приподнял одну веточку: ну, вот и здравствуйте!
Через это лесное оконце мне открылась поляна в лесу, посредине ее две березы, под березами — пень и рядом с пнем в зеленом брусничнике красная сыроежка, такая огромная, каких в жизни своей я еще никогда не видел. Она была такая старая, что края ее, как это бывает только у сыроежек, завернулись вверх.
И от этого вся сыроежка была в точности как большая глубокая тарелка, притом наполненная водой. Повеселело у меня на душе.
Вдруг вижу: слетает с березы серая птичка, садится на край сыроежки и носиком — тюк! — в воду. И головку вверх, чтобы капля в горло прошла. «Пить, пить!» — пищит ей другая птичка с березы. Листик там был на воде в тарелке — маленький, сухой, желтый. Вот птичка клюнет, вода дрогнет, и листик загуляет. А я-то из оконца вижу все и радуюсь и не спешу: много ли птичке надо, пусть себе напьется, нам хватит!
Одна напилась, полетела на березу. Другая спустилась и тоже села на край сыроежки. И та, что напилась, сверху ей: «Пить, пить!» Вышел я из ельника так тихо, что птички не очень меня испугались, а только перелетели с одной березы на другую.
Но пищать они стали не спокойно, как раньше, а с тревогой, и я их так понимал, что одна спрашивала; «Выпьет? » Другая отвечала: «Не выпьет!»
Я так понимал, что они обо мне говорили и о тарелке с лесной водой: одна загадывала — «выпьет», другая спорила — «не выпьет». — Выпью, выпью! — сказал я им вслух. Они еще чаще запищали свое: «Выпьет выпьет». Но не так-то легко было мне выпить эту тарелку лесной воды.
Конечно, можно бы просто сделать, как делают все, кто не понимает лесной жизни и в лес приходит только, чтобы себе взять чего-нибудь. Такой своим грибным ножиком осторожно подрезал бы сыроежку, поднял к себе, выпил бы воду, а ненужную ему шляпку от старого гриба шмякнул бы тут же о дерево.
Удаль какая! По-моему, это просто неумно. Подумайте сами, как мог бы я это сделать, если из старого гриба на моих глазах напились две птички, и мало ли кто пил без меня, и вот я сам, умирая от жажды, сейчас напьюсь, а после меня опять дождик нальет, и опять все станут пить. А там дальше созреют в грибе семена — споры, ветер подхватит их, рассеет по лесу для будущего...
Видно, делать нечего. Покряхтел я, покряхтел, опустился на свои старые колени и лег на живот. По нужде, говорю, поклонился я сыроежке. А птички-то! Птички играют свое: «Выпьет — не выпьет?»
— Нет уж, товарищи, — сказал я им, — теперь ьпльше не спорьте: теперь я добрался и выпью.
Так это ладно пришлось, что когда я лег на живот, то мои запекшиеся губы сошлись как раз с холодными губами гриба. Но только бы хлебнуть, вижу перед собой в золотом кораблике из березового листа на гонкой своей паутинке спускается в гибкое блюдце паучок. То ли он это поплавать захотел, то ли ему надо напиться.
— Сколько же вас тут, желающих! — сказал я ему. — Ну тебя... И в один дух выпил всю лесную чашу до дна.